Рустик, Богдан, Лариса, Сергей, Олег, Андрей, Людмила, Ирина, Настя, Виктория, Кладия, Денис, Виталий, Николай, Ольга, Вадим, Валерий, Сергей, Валентина, Андрей, Валентина, Богдан, Дмитрий, Мария, Галина, Игорь, Евгений, Ольга, Ольга, Галина, Сергей, Александр, Роман

---

Случай

Сегодня утром я возвращался домой, двигался по направлению с Ломоносовского метро Санкт-Петербурга. Зашёл в один из дворов и увидел лежащего на асфальте мужчину, которого била судорога. Шёл дождь, по асфальту текла кровь от его головы. Я отставил сумку, поднял его голову с асфальта и повернул на бок, закрыл курткой рану, попросил помощи у редкого прохожего. Тот уточнил номер дома, взял телефон и начал набирать скорую, спешно ретируясь. Прошло пять минут, десять, скорой помощи не было. Мужчину на моих руках била дрожь, пена шла из рта, сопли размазались по лицу, глаза были абсолютно невменяемые. Я заметил, что кровь продолжает капать с другой стороны - может я ошибся с определением раны? Куртка уже была мокрая, так что я закрыл рану своей рукой. По ней продолжала идти кровь, скорой всё не было. Несколько раз нас пытались задавить машины, выезжающие со двора, а когда видели, что я не собираюсь оттаскивать человека, объезжали нас по обочине. Никто не выходил, не предлагал помощи. Три раза мимо проходили люди какой-то восточной национальности - всех просил позвонить в скорую. Двое не обращали внимание, а третий бросил "У меня денег нет". "Это бесплатный номер!" - крикнул я ему вслед, он остановился, набрал что-то, послушал, сказал "Это пожарная" и поскорее убежал. Были и случайные прохожие, они так же молчали и отводили взгляд. Каждые несколько минут мужчину накрывал новый припадок, шла пена и глаза вращались как безумные. Я не боялся, я думал о том, как его успокоить и начал молиться. Делал это достаточно громко, чтобы он слышал - прочитал "Отче наш" и от звука моего голоса мужчине будто бы становилось лучше. Я читал молитвы и его взгляд становился более осмысленным, а когда я заканчивал, дрожь становилась сильнее.
Где-то через двадцать пять минут приехала скорая.
Не будьте равнодушны.

---

---

Любопытный кусок текста из книги. Сохраню.

Богослужения и молебны, регулярно проводимые полковыми священниками, поднимали моральный дух русской армии, укрепляли ее мужество. Перед сражением, обходя позиции своих полков, священники напоминали солдатам об их долге и присяге. На поле брани под неприятельским огнем они напутствовали умирающих, а при необходимости воодушевляли солдат личным примером — вставали с крестом в руке впереди полка, увлекая его в атаку. Согласно данным архива Синода, в 1812 г. в ведомстве армейского духовенства состояло 240 человек, около 200 из них участвовали в Отечественной войне и Заграничных походах русской армии 1813—1814 гг. 14 полковых священников получили ранения и контузии. Священник Черниговского драгунского полка Кирилл Забуженков погиб в Бородинском сражении. Многие священнослужители были удостоены различных наград. Например, в 1812—1814 гг. за отличие в военных действиях 30 полковых священников были награждены скуфьей, 35 — камилавкой, 12 — золотым наперсным крестом, выдаваемым от Святейшего Синода, 8 — орденом Святой Анны.

Наибольшую известность во время войны 1812 года получил священник 19-го егерского полка Василий Васильковский, награжденный орденом Святого Георгия 4-го класса. Молодой, храбрый и преданный своему делу, он в первый раз отличился 15 июля в сражении под Витебском. Как писал обер-священнику армии и флота И. С. Державину командир 24-й пехотной дивизии генерал-майор П. Г. Лихачев, с самого начала боя отец Василий «по искреннему усердию находился… впереди с крестом, благословил полк, потом в самом жарком огне поощрял всех на побеждение неприятеля, исповедывал тяжело раненых, где от рикошета ядра землею в левую щеку получил рану, но и с оною находился еще в сражении, пока вторично получил в крест, бывший у него на груди, удар пулею и от оной сильную в грудь контузию». Новый подвиг, совершенный Васильковским в бою под Малоярославцем, заставил о нем заговорить. Командир 6-го корпуса генерал Д. С. Дохтуров в донесении на имя главнокомандующего отмечал, что священник Васильковский в этом бою, «находясь впереди полка с крестом, своим наставлением и примером мужества поощрял солдат поражать врагов и умирать бесстрашно за веру и государя». Раненный в голову, он был вынесен с поля боя. По представлению М. И. Кутузова, император Александр I пожаловал Василию Васильковскому орден Святого Георгия 4-го класса. В истории России это был первый, а в период наполеоновских войн единственный случай вручения такой награды священнику.

Громкую славу заслужил своими подвигами протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский. Сопутствуя полку во всех походах, бывших с 1806 г. вплоть до Отечественной войны, после генерального сражения при Бородине он отправился для обновления изношенной церковной ризницы в Москву, где был захвачен в плен неприятелем, в силу чего оставался в городе во все время пребывания здесь врага. Принужденный пожарами переходить из одного убежища в другое, подвергаясь ограблениям и унижениям, Гратинский не падал духом и сумел выпросить у французов разрешение отправлять богослужение в одной из уцелевших Московских церквей. 15 сентября (в день венчания на царство императора Александра I) в церкви св. Евпла на Мясницкой улице отец Михаил в присутствии оставшегося в Москве населения совершил Божественную литургию и молебен с коленопреклонением. С этого дня до самого выступления французов из Москвы Гратинский ежедневно совершал богослужение и, в присутствии неприятеля, возносил к Богу мольбы о победе русского оружия.

На территории внутренних губерний России Великая армия, как известно, столкнулась с активным сопротивлением мирного населения. Среди отрядов самообороны было немало церковнослужителей и даже священников, которые часто являлись организаторами и руководителями крестьянских отрядов. Вступать в вооруженную борьбу с неприятелем их нередко побуждало его варварское отношение к церковным святыням. Так, священник села Крутая гора Юхновского уезда Смоленской губернии Григорий Лелюхин, увидев, что отряд французских мародеров (около 50 человек) ограбил церковь и осквернил алтарь, убедил своих прихожан устроить погоню. Вооружившись топорами и вилами, крестьяне неожиданно напали на грабителей в лесу и, перебив их, отобрали церковное имущество. Воодушевленные удачей, крестьяне вскоре увеличили свой отряд до 200 человек. На колокольне храма они выставили сторожевого, который при приближении мародеров звонил в колокола, и крестьяне во главе с отцом Григорием отражали нападение. Таким же образом действовали жители Гжатского уезда: при появлении французских мародеров священники поднимали тревогу посредством колокольного звона, и сбежавшиеся прихожане защищали церкви и свои жилища. Благодаря этому храмы в селах Сосницы, Чали, Дора были спасены от разорения. В Смоленской губернии предводителями крестьянских отрядов были также дьячок г. Рославля Савва Крастелев, погибший при столкновении с неприятелем у деревни Козловка, и пономарь села Савенок Сычевского уезда Алексей Смирягин, награжденный знаком отличия Военного ордена за отнятие у французского офицера ордена Почетного Легиона и четырех карт России. Священник села Тарбеево Сычевского уезда Петр Протопопов с дьячком Иваном Белявским и прихожанами взяли в плен 23 вооруженных француза и передали их прибывшему туда отряду казаков во главе с полковником И. Ф. Чернозубовым.

В Московской губернии во главе одного из крестьянских отрядов самообороны стоял священник верейского Рождественского собора Иоанн Никифорович Скобеев. Его заслуги особенно проявились при штурме г. Вереи генерал-майором И. С. Дороховым. Собрав тысячу крестьян Вышегородской волости, Скобеев с их помощью срыл на Земляном валу сделанные французами укрепления, «изыскал во многих домах скрывшихся неприятелей, сжег неприятельские ворота, фуры и брички». Кроме того, по просьбе Дорохова отец Иоанн собрал 500 конных вооруженных крестьян, которые усилили его корпус, и подготовил 7 подвод для раненых воинов. Крестьяне с полной готовностью откликались на все призывы Скобеева, который, по его собственным словам, «будучи более 20 лет увещателем во всех присутственных местах, был совершенно им известен, и по известности снискал от них к себе доверенность и уважение». За деятельность по освобождению Вереи Скобеев был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. В апреле 1815 г. отец Иоанн выполнил последнее желание Дорохова — похоронил его в верейском Рождественском соборе.

Отличился также и дьячок села Рюховского Волоколамского уезда Московской губернии Василий Григорьевич Рагузин, организовавший из 500 крестьян отряд, успешно защищавший от неприятеля окрестные селения. Не ограничиваясь набегами на отряды французских мародеров, Рагузин нес также разведывательную службу. С этой целью ему был дан открытый лист, согласно которому крестьяне должны были предоставлять ему подводы и оказывать всяческое содействие. За свои подвиги Рагузин был награжден серебряной медалью, учрежденной в память войны 1812 года, и получил 400 руб. для поправления своего материального состояния.

В Калужской губернии благодаря активным действиям духовенства и прихожан в двух из пяти оккупированных уездов — Мосальском и Тарусском — все храмы были спасены от разорения. Способ обороны был тот же, что и во многих местах Смоленской губернии: при приближении мародерских отрядов священники поднимали колокольный звон и сбежавшиеся крестьяне защищали храмы и дома своего села. Особенно успешно действовали прихожане села Любуни Мосальского уезда во главе с протоиереем Яковом Иоанновичем Чистяковым, отразившие несколько нападений. Один эпизод из жизни этого села в 1812 г. ярко свидетельствует о важности православной веры для русского народа и об авторитете духовенства.

28 августа 1812 г. французский отряд напал на Любунь и поджег несколько строений. Некоторые крестьяне, испугавшись за свои дома, поднесли врагам хлеб и соль, однако большая часть жителей оказала французам сопротивление. Мародеры были разбиты, и жители села собрались в храме для благодарственного молебна. Протоиерей Чистяков произнес здесь проповедь «с изъяснением того, что Господь, видимо, споборает нам, предавая в невооруженные руки наши вооруженных злодеев». После окончания богослужения, когда прихожане подходили целовать крест, это намеревались сделать и те крестьяне, которые проявили малодушие, но Чистяков не допустил их к кресту со словами: «Подите прочь, вы не русские, вы не наши, вам не принадлежит торжество наше, вы хотели, поднося хлеб и соль французам, чтоб они восторжествовали над нами, удалитесь из нашего общества». По свидетельству очевидцев, это так «подействовало на прочих, что крестьяне при малейшей тревоге бросали полевые работы и спешили на отражение врагов, а дворовые ходили в Ельнинский уезд на поиск французов и многие партии истребляли».

В силу специфики своего положения духовное сословие не могло в массовом порядке принимать непосредственное участие в вооруженной борьбе, но общественные функции, соответствующие своему сану, выполняло, как правило, образцово. Большая часть духовенства не покинула свои места, оставшись с паствой. Там, где храмы не были до основания разграблены и осквернены, священники отправляли богослужение и исправляли требы, что было очень важно для народа в такое трудное время. После войны Московский генерал-губернатор Ф. В. Ростопчин, собирая сведения о поведении обывателей, находившихся в его ведомстве, отдал справедливость «достохвальному поведению духовенства», которое во время пребывания врага в Москве и Московской губернии «не переставало исполнять обеты своего священного сана, напоминая народу словом и делом обязанности его перед Богом и царем». По его мнению, «внушения служителей Православной Церкви преобразили смиренных поселян в мужественных защитников блаженного Отечества нашего — принявших смерть за веру и верность». За сохранение церковного имущества и отправление богослужений в оккупированной Москве золотыми наперсными крестами, выдаваемыми от Синода, были награждены: священник церкви Рождества Пресвятой Богородицы, что на Стрелке, Алексий Иванов; священник церкви Максима Блаженного, что на Варварке, Игнатий Иванов; священник Троицкой церкви Георгий Семенов; священник Рождественской церкви, что в доме княгини Голицыной, Исидор Дмитриев; священник церкви Живоначальной Троицы Георгий Легонин; священник Ианнуариевской, что в Запасном дворце, церкви Григорий Гаврилов; священник Грузинской, на Воронцовом поле, церкви Василий Гаврилов, а также священник Казанской церкви села Коломенского Афанасий Ипатов, который отправлял богослужение и исправлял требы один при пяти церквах, находившихся в окрестных селениях. Такую же награду получил священник Вознесенской церкви Алексий Марков, которого неприятельские солдаты, пытавшиеся выяснить местонахождение церковных ценностей, подвергли побоям и оскорблению — обрили ему голову и бороду. Протоиерей Преображенской, что на Глинищах, церкви Петр Семенов, отправлявший богослужение и понесший тяжелые раны от врагов, «за усердие и за ревность к служению своему» был награжден золотым наперсным крестом, украшенным алмазами.

Защищая храмы и церковное имущество от разграбления неприятелем, многие представители духовного сословия погибли. Например, священник Смоленского кафедрального собора Василий Щировский был затравлен собаками прямо в храме за то, что не позволил французскому офицеру украсть серебряное кадило. В Москве были до смерти замучены священник Сорокосвятской церкви Петр Вениаминов, священник Николаевской, в Кошелях, церкви Иоанн Петров, священник Архангельского собора Иоанн Гаврилов, священник Николаевской, на Студенце, церкви Алексий Иванов, диакон Николаевской церкви Михаил Федоров, протопоп церкви Спаса, что в Рогожской (имя неизвестно), священник Георгиевского монастыря Иоанн Алексеев, иеромонах Знаменского монастыря Павел, одна из послушниц Алексеевского монастыря. Измученные пытками, скончались вскоре после освобождения Москвы священник Николотолмачевской церкви Иоанн Андреев и священник Николаевской, в Гнездниках, церкви Петр Катышев. В Московской губернии от руки неприятеля погибли священник села Жехова Подольского уезда Александр Максимов и пономарь того же села Сергий Егоров. Пропали без вести и, возможно, были убиты священники села Воробьева Московского уезда Иаков Ильин и села Богоявленского Подольского уезда Феодор Михайлов.

Во время Отечественной войны 1812 г. многие православные храмы и монастыри, расположенные на территории шести епархий, затронутых военными действиями, были разграблены и осквернены неприятелем. В начале войны архиереи этих епархий по распоряжению Синода и по согласованию с гражданскими властями предприняли ряд мер для эвакуации церковного имущества, однако вывезти удалось только самое ценное и далеко не изо всех храмов и обителей. Варварское поведение завоевателей было вызвано режимом оккупации, развязавшим их низменные инстинкты, разной конфессиональной принадлежностью противников, а также безразличным отношением большинства представителей Великой армии к религии вообще и непониманием ими ценностей и традиций русского народа. Наиболее сильно пострадала Центральная Россия (Смоленская, Московская и Калужская епархии), западные губернии (отчасти — из-за политики, проводимой местными властями) — сравнительно меньше. В Волынско-Житомирской епархии пострадали 12 церквей; в Могилевской — 11 храмов и 3 монастыря; в Минской — 4 монастыря и 36 церквей. В Москве были разграблены 22 из 24 существовавших монастырей (за исключением Данилова и Новодевичьего) и большинство церквей (227 из 264). Кремлевский Успенский собор — главная святыня Москвы — был полностью разграблен и превращен в конюшню, а также в помещение для переплавки риз с икон и других серебряных и золотых вещей. В Высокопетровском монастыре оккупанты устроили скотобойню, во многих монастырских и приходских храмах — жилые помещения, конюшни и склады для хранения продуктов, соломы и овса. Результатом разорения стало упразднение трех наиболее пострадавших монастырей (Георгиевского, Ивановского и Крестовоздвиженского) и одиннадцати церквей древней столицы. (Ивановский монастырь в 1859 г. был возобновлен.) В Московской губернии были разграблены 4 монастыря и многие храмы. В Смоленской епархии было разграблено 6 монастырей и пострадало 252 (по другим данным, 323) церкви; в Калужской — 2 монастыря и 24 (или 27) церкви. Вандализм завоевателей вызвал взрыв всеобщего негодования и способствовал расширению движения народного сопротивления, носившего во многом религиозный характер. Однако, несмотря ни на что, Церковь, призывая народ к борьбе с врагом, предостерегала от излишнего ожесточения и вседозволенности. Перед началом заграничных подходов Церковь и император призывали русских солдат на территории неприятеля не уподобляться врагу и победить его «столько же великодушием своим, сколько оружием».

---

Морровинд: Сердце Хаоса

Прямого до Балморы не оказалось, пришлось сесть на Силтстрайдере (который теперь в другом месте), до Кальдеры. Кальдера... теперь не мелкий полуразрушенный городок, а хорошо укреплённый Имперский форт-пост, дисциплинированный и прочный. Городские стены, стражники, развитые магазины. Любимого Скампа и в помине нет, на месте халявных реторт и ступки Мастера, которые я всегда брал, стоит один из новеньких НРС и строго следит, чтобы предметы никто не прикорманил. Эта версия и так сложнее оригинала в разы, а теперь ещё и халявы нет!
Раздасованный я взял Силтстрайдера до Балморы, захожу я к Каю... а у него ни пустых бутылок, ни обнажёнки. У него собственный представительный магазин, приносящий доход, обаятельная улыбка, хорошая одежда, а в магазине у него новенький и уже хорошо одетый агент клинков. ДЖИУБ!
ДЖИУБ, мать его! Несколько дней назад мы были в том корабле, оба в кандалах, а он уже агент Клинков! Смотрит на меня своим единственно зрячим глазом, лыбиться и вместо того, чтобы говорить единственную свою фразу в игре "надеюсь, мы уже приплыли в Морровинд, нас выпустят, это точно", мягко произносит: "А, нет, я тебя знать не знаю. Ты же не член Клинков". И, действительно, никакого особого отношения ко мне не было, агентом никакой организации я не был. Я был простым человеком.
Прорычав что-то я пулей вышел из игры, начав новую. Буду магом.

___________________________


За Дагот Ура можно проходить компанию, возрождать Шестой Дом. Можно выступить за Империю и окончательно захватить остров. Можно строить города, достигнув вершины какого-нибудь Дома или гильдии. Нанимать наёмников, строить свою инфраструктуру в своём городе - с магазинами, тавернами и денежным оборотом. По дорогам путешествуют люди и маги, разбойники и бандиты. Слуги Шестого Дома добрались до самых дальних городов и мор реально разлагает животных - только что видел Скального Наездника, больного мором, с которого сходит кожа. Новые задания, НРС, огромные цены на оружие, отсутствие халявных мест сбыта товаров, огромные суммы оплаты учителей, магия мощнее теперь и органичнее - столкнувшиеся заклинания в воздухе нейтрализуют друг друга, порой со взрывом. Лучший ИИ. Первый маг, с которым мы боролись, оказал мне такое сопротивление, что мне пришлось бегать вокруг него, прятаться за камнями, призывать союзников, стрелять в его огненными шарами своими, чтобы они не ударили по мне по площади и, в итоге, убить его лишь перехитрив.
*Хренеет*
Да. Это тот Морровинд, в который я хотел бы играть.

---

О книгах

И вновь я обратил внимание на то, что забываю, что читал некоторые книги и случайно перечитываю их заного.
Чтобы этого больше не повторилось, я буду записывать сюда те книги, которые я прочёл, чтобы вновь в ним не возвращаться. Быть может здесь же буду выкладывать некоторые цитаты из книг, наиболее яркие, чтобы вспоминать о чём было произведение, прежде чем допустить ошибку вновь начав её читать. Прочитал или перечитал за последние два месяца:

1. "Слово о Пасхе" - Мелитон Сардийский; текст 2 века, репринт 1998 года.
2. "Воспоминания последнего протопресвитера армии и флота" - Георгий Иванович Шавельский; В 2 томах. 2010, репринт с 1954 года.
3. "Пикник на обочине" - Аркадий и Борис Стругацкие; 1972 год.
4. "Трудно быть богом" - Аркадий и Борис Стругацкие; 1964 год.
5. "Большим детям сказки" - Евгений Замятинъ; 2019. репринт с 1922 года.
6. "Сказки" - Александр Блок; 2013, репринт с 1913.
7. "О прескрипции против еретиков" (De praescriptione haereticorum) - Тертуллиан (Квинт Септи́мий Фло́ренс); текст 2 века, репринт 1994 года.


Новое, два месяца (начиная с начала февраля по конец марта):
2.Бачинин В.А. – «Введение в христианскую эстетику». – СПб.: 2005 г. – 376 с.
3.Брагинский В.И. – «Традиционная эстетика Востока – «Бытие-Культура»», 1995 г. Статья. – 5 с.
4.Брагинский В.И. «Об изоморфизме макрокосма, микрокосма и литературы в поэтологических учениях средневекового Востока». 1995 г. Стр. 42
5.Афасижев М.Н. – Эстетические потребности человека. М., «Знание», 1979 г. – 64 с.
6.Громова И.Б. – «Кризис культуры как утрата целостности человека», сборник «Эстетика как философия культуры»/АН СССР; Ин-т философии; - М.: ИФАН, 1990 г. –1166 с.
7.Афасижев М.Н. – Эстетика Канта. М., «Знание», 1975 г. – 139 с.
8.Шариф М. Шукуров. «Художественное творчество и проблема теодицеи». 1995 г . Статья. – 25 с.
9.Фролов Д.В. «Эстетические мотивы в Коране». 1995 г. Статья.
– 29 с.
10.Бачинин В.А. – «Введение в христианскую эстетику». – СПб.: 2005 г. – 376 с.
11.Булгаков С.Н. – «Свет невечерний. Созерцания и умозрения». – М., 1917. – 268 с.
12.Лосский. Н. О. «Мир как осуществление красоты. Основы эстетики». – М.: 1998 г. – 416 с.
13. Столович Л. Н. – «Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстет. аксиологии» - М.: 1994 г. – 464 с.
14.Бердяев Н. – «Смысл творчества» - М. Астрель: 2010 г. – 414 с.
15.Прот. Алексий Остапов – «Пастырская эстетика» – издательство Моск. Патр.: 2000 г. – 48 с.
16.Маццини Джузеппе – «Эстетика и критика. Избранные статьи», 1975 г. – 479 с.
17. Соловьёв В.С. – «Оправдание добра: Нравственная философия». – М.: Республика, 1996. – 479 с.
18.Арнхейм Р. «Новые очерки по психологии искусства». Пер. с англ. М.: Прометей, 1994. – 352 с.
19.В. Соловьев «Смысл любви». М.: 1995. – 46 с.

запись создана: 03.02.2014 в 11:36

---

Представляете, я сейчас листал старую книгу (1906 года), "Вестник военного духовенства". Тот, что присылался на фронт воинам во время первой мировой войны для укрепления духа бойцов. И там я обнаружил разговор с Достоевским! *__*
Я отсканировал эти страницы и прогуглил - как оказалось, отрывок этого разговора имеется в опубликованном виде, но в более сжатом и искривлённом варианте, аж 1948 года, уже после 2 мировой.
Выходит у меня на руках сейчас самая ранняя версия!
Сделаю копию сканов и опять отдам в Архив университетской библиотеки.
Круто.

---

Все девушки, с которыми я встречался:


Отдельное:

---

D&D-шное

Если вы на воскресенье
С партией договорились
А в четверг вдруг узнаете
Что не сможете играть,
Сообщать по телефону
Мастеру не торопитесь
Вот наступит воскресенье —
Смело можете звонить!

Если вам вдруг не по нраву
Как игрок у вас играет,
Есть один хороший способ
Приструнить его на раз:
Отобрать у персонажа
Уровень, экспу и шмотки —
Пусть игрок запомнит твердо:
В игре главный — это вы!

Если вас позвали в гости
Лорд, барон иль королева,
Оказавшись в замке, сразу
Обыщите сундуки
Загляните в кладовую
И в сокровищницу суньтесь:
Ведь на то они и замки,
Чтоб тащить оттуда лут.

Если игроки решили
Отступить чуть-чуть от рельсов
Мастер, помни: персонажей
Надо сразу убивать.
Завалите их камнями
И скормите их драконам;
После этого вас будут
Все безмерно уважать.

Если для игры в Вампиров
Создаешь ты персонажа,
И при этом точно знаешь,
Что словеска предстоит,
Сделай его супер-сильным,
Очень страшным носферату,
Но немым и идиотом,
Чтобы нос всем утереть.

Если вы сегодня мастер,
Прямо скажем, неготовый
К интересному вожденью
Ваших верных игроков,
Пусть они вам всё расскажут
Про пещеры и драконов,
Про сокровища, скелетов
И про свой смертельный бой.
Если игроки вам скажут,
Что не их это агенда —
Подземелия придумать
И драконом заселить,
Отвечайте: «Нынче модно,
Как в новейших инди-играх,
Делегировать свободно
Нарративные права».

Если вдруг тебе лениво,
Людям мир свой объяснять.
Сделай «высадку в тела» им,
И, конечно, за дворян.
А потом казни прилюдно —
Ибо каждый дворянин
этикет блюсти обязан,
Даже если он игрок.

Если мастер твой придумал
Новый мир единорогов,
Благородных паладинов
И прекраснейших принцесс,
Ты создай маньяка злого,
Отморозка-ассасина,
Пусть ворует-убивает,
Мастер добрый — он поймёт.

Если нету вдохновенья,
Чтоб отыгрывать дайс-роллы,
Говори, что у героя
В схватке отшибает ум.
Если просят объяснений,
Расскажи про персонажа,
Что отец его и деды —
Все берсерки, как и он.

---

Сон

Мне приснилось, будто бы я, будучи полковым священником, вошёл в палатку. А там офицеры - бухие, веселящиеся. Четверо режутся в карты, двое в кровати с девкой полуголой валяются, остальные к бутылкам присосались.
Я как взревел! Выстроил их к стене палатки, прямо в чём они были - кто в заляпанном мундире, кто в одних панталонах. Девчонку эту выволок прямо в середину палатки, она не совсем понимая, что происходил, придерживает одеяло у груди, прикрывая её.
- Идиоты! - ору я на офицеров - Кто она такая?! Что она видела?! Как вы смели, дебилы, привести гражданского в воинскую часть! Вы, тупицы, хотя бы повязку на неё одели?!
Один из них начинает мямлить: дескать она местная, из деревни. А я ожесточённо вынимаю пистолет из кобуры, направляю дуло на её голову и кричу:
- Как девичья фамилия твоей матери? Сколько патронов в пистолете? Как звали вашего деревенского священника?
Она отвечает сбиваясь, мотает головой, когда не знает. Ребята пытаются ей чем-то помочь, подсказать - уж совсем отрезвели. Я взвёл курок и всадил пулю в деревянную балку прямо у лица одного из офицеров, тот аж вздрогул.
- Ещё одно слово, гнида, и пуля войдёт тебе в голову! Вы хоть понимаете, что это подсудное дело?! Вы все под Трибунал пойдёте!
Девчонка закричала и заплакала, а я подошёл к ней вплотную и, приставив ко лбу дуло, произнёс по слогам:
- Читай Отче Наш.
И вот она плачет, дрожит и с закрытыми глазами, лишь бы не смотреть на моё лицо, выталкивает:
- Отче Наш, еже если на Небесех...
Где она сбивается я начинаю орать слова молитвы. Так прочитали и Верую. Наконец я опускаю пистолет и говорю одному из ребят:
- Капрал, марш из палатки. Найди ей мужскую форму. Наденьте повязку на глаза и выведете её из лагеря. Отведите прямо домой, в деревню. Остальным прибраться и протрезветь. Если эта история где-нибудь, как-нибудь всплывёт - хоть в виде отдалённого, зыбкого слушка, вы все на расстрел пойдёте, вы понимаете?
И, проклятье, молитесь, суки, чтобы она была именно той, кем себя выдаёт.

---

«Воспоминания последнего протопресвитера армии и флота» прот. Георгия Шавельского как исторический источник

Я, в течение почти каждого месяца дней десять, проводил среди боевых частей, объезжая полки и бригады, посещая, иногда под огнем, окопы, заглядывая во все госпиталя, везде совершая богослужения, проповедуя.

Поездки эти имели большое значение. Я являлся не только как протопресвитер, но и как представитель Государя, от имени которого я всегда приветствовал войска, раздавая при этом врученные мне Императрицею крестики и иконки. Мои приветствия и посещения, в особенности опасных мест, подымали дух, укрепляли воинов.

Не менее важно было мое личное общение с духовенством. Много бесед, во время таких поездок, мною было проведено со священниками при самой разнообразной обстановке: в вагоне, в домах, под открытым небом на лужайке, в лесу, скрывавшем нас от взоров неприятеля и т. д. При таких беседах я много узнал и многому научился, равно как имел возможность и других поучить и направить.

При посещениях госпиталей, перевязочных пунктов, окопов мне легко было убедиться, часто ли посещаются эти места сопровождающим меня полковым или госпитальным священником, правильно ли он понимает и [98] усердно ли исполняет свои обязанности, как к нему относятся нижние чины и офицеры. Усердный священник прекрасно знал расположение на позиции полковых рот, храбрых и трусливых солдат, встречался в окопах, как частый и приятный гость. Усердный госпитальный священник хорошо знал каждую палату и состояние каждого больного. Как тот, так и другой, хорошо знали все требования, предъявленные им инструкцией и моими циркулярами.

Должен по совести сказать, что почти всегда мне приходилось слышать и от начальствующих лиц и от рядовых офицеров самые лестные отзывы о работе военных священников. Но без исключений, конечно, не могло обойтись. Ведь ряды фронтового духовенства беспрерывно заполнялись мобилизованными, т. е. командированными из епархий. В самом начале войны епархиальными начальствами были командированы священники для второочередных полков и госпиталей. Потом, по мере убыли священников и формирования новых частей, протопресвитер просил Синод предписать епархиальным преосвященным избрать то или иное число священников, чтобы они могли без замедления по его вызову явиться на фронт. Так как в японскую войну епархиальные начальства с поразительной небрежностью относились к выбору командируемых, отправляя чаще не испытанных, а неугодных, чтобы от них избавиться, то, наученный опытом той войны, протопресвитер ставил определенные требования: чтобы избирались священники, незапятнанные, усердные, с полным семинарским образованием, по доброму желанию, а не по неволе и принуждению, и не престарелые. К сожалению, и в Великую войну, несмотря на все принятые протопресвитером предосторожности, епархиальные власти не всегда серьезно относились к выбору.

В 1915 году Полоцкое епархиальное начальство, по требованию Синода, избрало пятерых: четверо из них было в возрасте [99] от 62 до 71 года, а пятый находился под судом. Конечно, ни один из них не был допущен протопресвитером на театр военных действий. При таком положении дела могли проникать в армию и недостойные.

На одного из таких я наткнулся в 1915 году.

Шел отчаянный бой под Варшавой. Объезжая боевую линию, я подъехал к расположенному у большой дороги госпиталю. Работа там кипела. Всё время прибывали повозки с ранеными. На крыльце сидел упитанный, простоватого вида батюшка, весело беседовавший с сестрой. Он меня не узнал, ибо на мое приветствие ответил небрежным: «Здравствуйте», не сдвинувшись с места. Я прошел в госпиталь. Там был настоящий ад: стоны, крики, предсмертные хрипы. У дверей лежал фельдфебель с распухшей, посиневшей ногой, не соглашавшийся на ампутацию. Я его убедил. Потом попросили меня причастить нескольких умирающих.

— А что же ваш священник делает? — спросил я.

Врачи в один голос, с нескрываемым озлоблением ответили:

— Ничего он не хочет делать.

Я вышел из госпиталя. Священник, оказавшийся иеромонахом какого-то монастыря, продолжал весело беседовать с сестрой.

— Я — протопресвитер, — обратился я к нему. Иеромонах вскочил.

— Вы затем сюда приехали, чтобы развлекаться с сестрами? Сегодня же убирайтесь отсюда! Армии такие не нужны.

Никакие просьбы не изменили моего решения.

— Сегодня же, — обратился я к главному врачу, [100] — отправьте его в Варшаву. А к вам сегодня же прибудет другой.

Об этом случае было объявлено в приказе всему духовенству. Две-три таких расправы заставили насторожиться и тех, которые не склонны были напрягать свои силы.

Был и еще случай, что я не был узнан своим подчиненным. Это произошло летом 1916 года. Я с прот. Ф. И. Титовым в салон-вагоне возвращался из Буковины. На ст. Волочиск, где поезд наш должен был стоять чуть ли не 40 минут, я вышел прогуляться по платформе. Последняя была заполнена народом, преимущественно, военными. Многие из них узнавали меня и раскланивались. Вдруг подошел ко мне довольно молодой священник.

— Здравствуйте, батюшка! Вы военный? — обратился он ко мне. Ясно было, что он не узнал меня, и я ответил:

— Да, военный.

— Полковой? Какого полка? Меня заинтересовал такой разговор, и я назвал один из стоявших на галицийском фронте полков.

— А что? Трудно служить в полку на фронте?

— Старикам трудновато, а молодым — чего же трудного? А вы тоже военный? — спросил я.

— В госпитале здешнем служу. Недавно я прибыл из епархии.

— Как же вам дается служба? Небось в госпитале тяжело служить?

— Тоже нашли тяжело. На мое счастье тут, кроме моего, еще шесть госпиталей без священников. Я всех их обслуживаю. А в одном нечего было бы делать. [101] — Чего же вы не попроситесь в полк? Вам, молодому, там бы служить.

— Да, знаете, я держусь такого правила: на службу не напрашивайся, от службы не отказывайся. Назначат, — с радостью поеду.

— А протопресвитера вы ни разу не видели?

— Один раз видел: он проезжал в поезде с Государем. Молодой еще.

— Говорят, он очень строгий?..

— Да слышал и я. Это ничего: строгость на службе нужна.

— А главного священника своего видели?

— Нет, не видел, — он не любит поездок, больше к себе вызывает.

В это время толпа стала обращать на нас большое внимание. И я, чтобы не раскрылось мое инкогнито, поспешил проститься со своим милым собеседником, пожелав ему поскорее получить назначение в полк. Не успел я отойти от него, как он уже был окружен толпою, жаждавшей узнать слышанные им от протопресвитера новости. Я ушел в свой вагон. Минут через пять постучался ко мне о. Титов:

— Что вы сделали со священником? Пришел сюда — весь дрожит. Я, говорит, не узнал протопресвитера и неподходяще беседовал с ним... Просит прощения.

— Я уж не выйду к нему, чтобы еще более не смущать его. Передайте ему, что его откровенная беседа произвела на меня самое лучшее впечатление, и что я его сердечно благодарю за службу. А в полк он скоро получит назначение, — ответил я.

Вернувшись в Ставку, я первым делом дал новое назначение своему симпатичному собеседнику. [102] О деятельности военного духовенства на театре военных действий я имел счастье слышать блестящие отзывы от обоих Верховных Главнокомандующих. В конце 1916 года Государь как-то сказал мне:

— От всех, приезжающих ко мне с фронта военных начальников я слышу самые лучшие отзывы о работе военных священников в рядах армии.

Еще решительнее, в присутствии чинов своего штаба, отозвался в 1915 году великий князь Николай Николаевич:

— Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу в армии.

Я дважды слышал от него эти слова.

Такие отзывы были вполне заслужены духовенством. В Великую войну военное духовенство впервые работало дружно, согласно, по самой широкой программе. Священники делили с воинами все тяжести и опасности войны, возбуждали их дух, своим участием согревали уставшие души, будили совесть, предохраняли наших воинов от столь возможного на войне ожесточения и озверения.

Повествование о подвигах военных и морских священников' составило бы большую книгу. Упомяну о некоторых из них.

Протоиерей 7-го Финляндского стр. полка Сер. Мих. Соколовский, прозванный французами (вторую половину войны он провел на французском фронте) за свою храбрость «легендарным священником», дважды раненый, во второй раз с потерею кисти правой руки, совершил такой подвиг: 7-му Финляндскому полку на австрийском фронте нужно было разрушить неприятельское проволочное заграждение. Было сделано несколько попыток, с большими потерями, но успеха не [103] было. Охотников не находилось на новые попытки. Тогда вызвался о. Сергий.

— Ваше ли это дело, батюшка? — ответил ему командир полка.

— Оставим, г. полковник, этот вопрос, — возразил о. Сергий. Полк должен уничтожить заграждения... Почему же я не могу сделать это? Это же не убийство.

Командир полка дал разрешение. О. Сергий отправился в одну из рот.

— Кто со мной рвать заграждения? — обратился он к солдатам. Вызвалось несколько десятков человек. Он облек их в белые саваны, — дело было зимой, — и, двинувшись под покровом ночи, разрушил заграждения. Георгиевская Дума присудила ему за это орден Георгия 4-й степени.

9-ый драгунский Казанский полк должен был двинуться в атаку на австрийцев. Раздалась команда командира полка, но полк не тронулся с места. Жуткая минута! Вдруг вылетел на своей лошаденке скромный и застенчивый полковой священник о. Василий Шпичек и с криком: «За мной, ребята!» понесся вперед. За ним бросилось несколько офицеров, а за ними весь полк. Атака была чрезвычайно стремительной; противник бежал. Полк одержал победу. И о. Василий был награжден Георгием 4-й степени.

16 октября 1914 года геройски погиб священник линейного заградителя «Прут», иеромонах Бугульминского монастыря, 70-летний старец Антоний (Смирнов). Когда «Прут» во время боя начал погружаться в воду, о. Антоний стоял на палубе и осенял Св. Крестом свою паству, в волнах боровшуюся со смертью. Ему предлагали сесть в шлюпку, но он, чтобы не отнять место у ближнего, отказался. После этого он спустился внутрь корабля и, надев ризу, вышел на палубу со Св. Крестом и Евангелием в руках и еще раз благословил своих [103] духовных чад, осенив их Св. Крестом. А затем вновь опустился внутрь корабля. Скоро судно скрылось под водой.

Священник 154 пех. Дербентского полка, Павел Иванович Смирнов, своим мужеством и спокойствием в трудную минуту так поднял дух полка, что, увлеченный своим пастырем, полк не только преодолел опасность, но и одержал победу. Имя о. Павла после этого стало геройским для всей Кавказской армии. И он был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

В бою 19 октября 1916 года священник 318 Черноярского пехотного полка Александр Тарноуцкий, иеромонах (имени его, не помню), исполнявший обязанности священника в одном гвардейском стрелковом полку, и несколько других полковых священников были убиты, когда они с крестом в руках шли впереди своих полков.

Другие погибли во время перевязки или уборки раненых с поля сражения.

Из оставшихся в живых героев-пастырей 14 были награждены офицерскими георгиевскими крестами 4-й степени. За всё время существования Георгиевского креста, от Императрицы Екатерины II до Великой войны, этой награды было удостоено всего 4 священника. А во время этой войны — 14. Каждый из этих 14-ти совершил какой-либо исключительный подвиг.

Кроме того, более 100 священников были награждены наперсными крестами на георгиевской ленте. Для получения этой награды также требовался подвиг.

Одни из этих награжденных получили такую награду за особо мужественное исполнение своих обязанностей под огнем неприятеля, другие — за вынос раненых из линии огня и т. п. Священник 119 пех. Коломенского полка Андрей Пашин спас свой полк от неминуемой гибели.

Не разобравшись в обстановке и направлении, [104] командир этого полка, при передвижении, повел свой полк в самое опасное место, где его ожидали расстрел или пленение. О. Андрей понял ошибку командира и убедил его направить полк в противоположную сторону. Совсем другого рода был подвиг иеромонаха Н., священника одного из второочередных полков. (Не могу вспомнить ни его имени, ни полка, в котором он служил). В один из воскресных дней 1915 г. на Галицийском фронте, вблизи боевой линии, в брошенной униатской церкви он совершал литургию. Церковь была переполнена воинскими чинами. В храме совершалась бескровная жертва, а вблизи шел бой, лилась человеческая кровь. Обычная на войне картина...

Беспрерывно громыхали орудия; снаряды то перелетали через храм, то, не долетая, ложились впереди его. А молящиеся, привыкшие к вздохам пушек и пению снарядов как будто не замечали опасности. Литургия приближалась к концу — пели «Тебе поем»... Священник читал молитвы. Вдруг снаряд попадает в церковь, пробивает крышу и потолок алтаря и, упал около престола с правой стороны. Иеромонах спокойно прервал чтение тайных молитв. «Будь ты проклята, окаянная!» — громко произнес он и при этом перекрестил бомбу, начав после этого также спокойно читать прерванные молитвы. Снаряд не разорвался, а молящиеся, видя спокойствие священника, остались на местах и продолжали молиться. По окончании литургии снаряд был вынесен из храма. Узнав об этом происшествии, Государь наградил мужественного иеромонаха наперсным крестом на Георгиевской ленте.

Священник 58-го Прагского полка Парфений Холодный был удостоен этой награды в начале войны за иного рода подвиг. 58-й пех. Прагский полк действовал тогда в Галиции. О. Парфений с полковым врачом и одним из младших офицеров в двуколке переезжали по мосту реку. Тут они наткнулись на австрийскую засаду, сидевшую под мостом. Выскочив с ружьями на перевес, австрийские [106] солдаты окружили двуколку. О. Парфений не растерялся. Осенив крестом своих врагов, он обратился к ним с увещанием, что не стоит братьям проливать кровь и, помимо того, впереди и позади большие русские отряды, засаде не уйти от гибели и поэтому лучше, не проливая крови, сложить оружие. Речь о. Парфения была понята, так как среди напавших большинство были чехи и угроруссы. Пошептавшись между собой, они начали сдавать оружие, которое было сложено в двуколку. И пленники, конвоируемые офицером и доктором, с о. Парфением были приведены в находившийся невдалеке штаб полка.

Насколько помню, о. Парфений был первым священником, украшенным в великую войну наперсным крестом на Георгиевской ленте.

---

65 причин, почему я не моюсь

Один православный сочинил довольно едкую листовку, где в юмористической форме приводятся наиболее распространённые отговорки, которыми обыватели оправдывают своё прохладное отношение к Церкви.

В каждом пункте листовки — обличение стереотипа о Православии. Автор подводит к мысли — если человек видит негатив в Церкви, ему нужно не требовать изменить Церковь, а промыть глаза.

В 2013 году участники антисуицидного форума www.pobedish.ru/forum коллективным творчеством расширили список этих ассоциаций с 10 до более чем 90. Лучшие из этих ассоциаций мы приводим здесь вместе с первым десятком, который был придуман кем-то несколько ранее.


Причины, по которым я не умываюсь (не хожу в церковь).
1. Потому, что меня заставляли умываться в детстве.
2. Те, кто умываются - лицемеры - думают, что они чище других.
3. Не могу решить, какое мыло лучше.
4. Когда-то я умывался, но потом мне это надоело.
5. Я умываюсь только по большим праздникам - на Рождество и Пасху.
6. Никто из моих друзей не умывается.
7. Начну умываться, когда стану старым и грязным.
8. У меня нет времени на умывание.
9. Зимой вода слишком холодная, а летом слишком теплая.
10. Не хочу, чтобы на мне зарабатывали производители мыла.
11. Сейчас умываться как-то... немодно.
12. Я хотел начать умываться, но прошелся по магазинам, чтобы купить мыла, а там продавцы какие-то несимпатичные, в очереди бабки толкаются и ворчат...
13. Умывальник должен быть в сердце!
14. Пробовал/а сходить умыться, а там, оказывается, самообслуживание - никто тебя не умывает.
15. Умываться стало модно, особенно перед сессией и после покупки автомобиля - и это отвращает.
16. Ну вот ещё. Зачем? Санитар в морге потом всё равно помоет.
17. Почему-то все магазины, где продается мыло, расположены очень далеко от моего дома и открыты в неудобное для меня время.
18. А мне просто скучно мыться!
19. Наука сомневается как в пользе умывания, так и в реальном существовании воды и мыла.
20. Умываться традиционным способом неэкологично и неэргономно. Продвинутые люди умываются без воды и мыла, используя брусочки кедра (звенящего).
21. Уровень образования и грамотности многих продавцов мыла оставляет желать лучшего.
22. В инструкции по пользованию мылом есть противоречия.
23. Вот моя соседка так мылась, так мылась... И что бы вы думали? Всё равно умерла!
24. А я не понимаю, почему мыться надо обязательно в ванной комнате! В гостиной гораздо уютнее, а еще лучше в спальне, на кровати, под одеялом.
25. Мне не нравится, что продавцы мыла расхваливают каждый свой товар вместо того, чтобы признать, что все сорта мыла одинаковы.
26. Чем больше моешься - тем грязнее себя ощущаешь.
27. Если часто мыться, это может перерасти в зависимость и в манию чистоты.
28. Если я вдруг начну мыться, немытые сограждане начнут ко мне относиться подозрительно.
29. А я не считаю, что кто-то имеет право судить меня за мою немытость! Судью - на мыло!
30. Моющиеся слишком напористы в призывах других к мытью!
31. К концу жизни грязь сама отвалится.
32. Я так сроднился со своей грязью, что не представляю себе жизни без нее!
33. Зачем мыться? Разве того, что я просто захожу в баню, недостаточно?
34. У меня хороший дезодорант.
35. Меня раздражают сборы на нужды бани.
36. Я стесняюсь ходить в баню, потому что туда ходят мои соседи.
37. Я и так чистый.
38. Мытье придумали продавцы мыла. Сами-то, небось, ни в воду, ни в мыло не верят.
39. Я не умею правильно мыться. На меня вся баня будет косо смотреть.
40. Умываться - скучно и тяжело. Вот пачкаться - это да!
41. Мыться? Это - для слабонервных, кто грязь не может переносить спокойно.
42. А мне не нравится и непонятен язык банщиков, который они используют при водных процедурах.
43. Не могу поверить в то, что умываться, да ещё с мылом, это хорошо и полезно.
44. Я недостоин войти в баню!
45. Какой смысл мыться, если все равно опять запачкаешься?
46. Мне мыться здоровье не позволяет.
47. Меня в детстве не научили мыться, время такое было.
48. Я не моюсь потому, что в бане продают банные принадлежности за деньги.
49. Мне мыться некогда: у меня работа, муж, дети... Вот состарюсь, тогда и начну в баню ходить.
50. Меня раздражают фанатики чистоты!
51. Я стесняюсь ходить в баню, там на меня все будут смотреть!
52. Моя технология использования мочалки и веника несовершенна и не всем понравится. Буду лучше сначала тренироваться дома.
53. Я люблю комфорт и не хочу мыться стоя, а в бане скамейки чаще всего заняты,
54. В нашей бане водные процедуры почему-то не сопровождаются красивой органной музыкой,
55. Меня не устраивает время работы бани: утром рано, вечером поздно, а я хочу как мне удобно.
56. В парилке слишком больно хлещут веником!
57. В бане мне мешают дети, бегают, шумят... Зачем детей мыть, не понимаю!
58. Муж (жена, родители) запрещают мне мыться. Боятся, что это может войти в привычку.
59. Смущает, что сами банщики иногда попадаются не особо чистые.
60. В бане необходимо соблюдать особые правила. А я свободная личность и мне не нравятся любые уставы и правила!
61. Баню выдумали банщики для наживы.
62. Не хожу в баню, потому что Путин моется там по праздникам.
63. Мне кажется, что бани не помогают чистоте - многие выходят из них такие же грязные, какие зашли.
64. Старушка-кассирша мне нагрубила, я обиделся навсегда и решил вообще не мыться.
65. Вы видели, какие часы носит директор бани? Как мне мыться после такого?

---

Вспомнил Вивека

Святитель Мелитон Сардийский: "О Пасхе". Второй век нашей эры.

24 Итак, кто коснулся тьмы,
те и были уведены на смерть.
Если кто-то из первородных рукою обнял темное тело,
испуганный в душе, он жалобно и испуганно закричал:
«Кого держит рука моя?
Кого боится душа моя?
Кто мне тьмою облек все тело?
Если отец, помоги,
если мать, сжалься,
если брат, говори,
если друг, пощади,
если враг, удались,
потому что я — первородный».

25 Но еще прежде, чем замолчал первородный, великая тишина
охватила его, говоря: «Первородный, ты — мой!
Ты предназначен мне — тишине смерти».

37 Ибо когда произойдет то, образом чего (является происходящее),
тогда то, что содержит образ будущего —
разрушается как ставшее ненужным,
и образ истины уступает место
тому, что действительно существует.
Тогда становится бесчестное почитаемым,
ибо становится явным то, что по-настоящему ценно.

38 Всему свое время:
образу — свое время,
а реальности — свое время.
Ты творишь образ истины.
Желаешь этого, потому что в нем видишь икону будущего.
Ты приносишь реальность вместо образа.
Желаешь этого, потому что в нем встает (перед тобой) будущее. Ты выполняешь дело и желаешь только этого,
любишь только это,
видя только в нем и образ, и реальность, и истину.

---

17.09.2013 в 15:52

Пишет  Tengro:

Сто одна вещь, которую вы НЕ ХОТИТЕ услышать от вашего ДМа
...но иногда слышите.
Оригинал: www.hahnlibrary.net/rpgs/101dms.html
Перевод: мой. Не самый лучший, некоторые лулзы очень узкоконтекстные, но в основном...
...Леваллонская партия рискует найти знакомые фразы.

Поехали

1) "Ты точно одеваешь кольцо?!"
2) "Ну лаааадно..."
3) "Только не это..."
4) "Будет больно."
5) "ХАХАХАХАХАХА... чувак, плохо быть тобой".
6) "Я тут слегка подкрутил это существо..."
7) "Можешь брать любого персонажа... всё равно он наверное не переживёт этого".
8) "Он снова встаёт на ноги и начинает двигаться к партии. И он не выглядит сколь-либо раненым"
9) "Ещё двадцать Три-Кринов выходят из-за дюны"
10) "Оказывается, это не была филактерия лича"
11) "Оу... не обращайте внимания на эти броски... они просто не важны"
12) "Настало время сюжетных поворотов..."
13) "Кольцо не снимается".
14) "Ты ощущаешь, что тебя принуждают к *вставьте глагол*"
15) "Таааак, хорошо... *пауза* Сколько, ты говорил, у тебя осталось хитов?
16) "Абсолютное молчание, пока он смотрит на меня пустыми глазами"
17) "Нет, тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нравится то колечко. Фактически, ты думаешь что ты ГОРАЗДО охотнее оставил его надетым..."
18) (ДМ бросает дайсы примерно 30 секунд, партия убеждается что он просто бросает д6 от скуки). "Всем спасбросков!!"
19) "Ты делаешь ЧТО?!! Окей, у кого-то есть под руками 4д6?"
20) "10...9...8...7...6...5...4...3...2...1..."
21) "Ок, когда вы входите в подвал, вы видите группу монахов, носящихся вокруг, пока кастрированный мужчина, прикованный к алтарю. Так... я не могу произнести, что они говорят... Ньярлати... Ньялато... а, к черту, бросайте чек на испуг!"
22) "Так, мне нужно ещё пару д6."
23) "Я реально не ожидал, что вы это сделаете (вздох)"
24) "Ты не слышал меня, когда я говорил "ИЗЛУЧАЕТ ЧИСТОЕ ЗЛО"?! Это значило "НЕ ТРОГАТЬ!""
25) "Так, кажись я малость выдохся водить и хочу немного отдохнуть. Но не беспокойтесь, я попросил Ирвина-Психа меня подменить. Пока!"
26) "Не возражаете, если мой неиграющий, ОЧЕНЬ привязчивый партнёр посидит на игре?"
27) "О, ещё один крит!"
28) "Блииин, кофе кончился".
29) "Я не хотел быть ДМом, я хотел быть лесорубом!"
30) "...и после этого ты замечаешь, что её глаза светятся"
31) "Как много хитов, ты говорил, у тебя осталось?"
32) "Я подумал, что я приведу своего девятилетнего сына на игру. Хочу научить его играть"
33) "Это приключение написал мой девятилетный сын... и он будет его вести..."
34) "Чья это миниатюра, крайняя справа? Оууу, извини."
35) "Нет, ПРОБРОШЕННЫЙ спасбросок — это половина"
36) "Спасбросок прошел."
37) "Могу я взять все твои дайсы?"
38) "Могу я попросить дайсы всей компании?"
39) (ДМ начинает отвечать на вопросы, адресованные тебе)
40) "Так, объясните мне ТОЧНО И ПОДРОБНО, что вы делаете."
41) "МУЖИК ПЕРЕД ТОБОЙ ДЕРЖИТ В РУКАХ КОСУ И ОБРАЩАЕТСЯ К ТЕБЕ ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ!"
42) "Мой любимый монстр?.. ну, любая нежить, вытягивающая уровень, если честно."
43) "Упс..."
44) "Прочитай эту записку. Не говори больше никому, что произошло".
45) "Так какого уровня ты был?"
46) "Ты случайно не имеешь иммунитета против...?"
47) "Глянь внимательно свой лист персонажа, не торопись. Посмотри, сможешь ли ты выжать ещё хоть какой-то бонус к спасброску..."
48) "Не беспокойся об уроне. Просто полежи спокойно, посмотрим как пойдут дела..."
49) "Ты под магическим принуждением. Направь свою самую эффективную атаку против *вставьте имя персонажа игрока*"
50) "Бросай 4д6 шесть раз, каждый раз вычитая самый низкий дайс".
51) "Мне нужно поговорить с тобой... наедине"
52) "Дай-ка мне свой лист персонажа."
53) "Кинь проверку внимательности. Провалил? Ну, я думаю, ты не ощутил приближения..."
54) "Ну, я буду давать вам одну экспу каждую сессию..."
55) "Я надеюсь, вы не создавали крупных квент, потому что мы будем играть Гробницу Ужасов!"
56) "Черт. Это была моя последняя сигарета"
57) "Так, секундочку, я просмотрю этого подробнее!"
58) (После того, как вы попросили что-то, что даст невообразимую мощь в руки вашего персонажа) "Окей".
59) "Скажите мне ТОЧНО И ПОДРОБНО, где вы стоите, когда это делаете"
60) "Хехехехехехехе!"
61) "Так, это у меня записана Вирма или Виверна?"
62) *Громкий вздох*
63) "Вы не нашли никаких ловушек."
64) "Вы не нашли ловушки"
65) "Вы не нашли вообще ничего"
66) "Хехехехе... круто."
67) "*покашливание* Ну хорошооо..."
68) "Так какая у тебя БЫЛА выносливость?"
69) "Запиши Х урона. Невосстановимого."
70) "Так, ты это делаешь? Я ещё вернусь к этому"
71) "Хммм... Тим... как насчёт сходить по воду?"
72) "Это будет БОЛЬНО!"
73) "Оу. Я забыл что у него есть это." <недобрая усмешка> "Так кто его обидел первым?"
74) "Каковы твои отношения с твоим богом ПРЯМО СЕЙЧАС?"
75) "У твоего персонажа было имущество кроме того, которое было на нём?"
76) "Ты же сказал жрецу, где искать твоих наследников, правда??"
77) "А я и не думал, что эти штуки так больно бьют..."
78) "Тебе же не нравится этот персонаж, да?"
79) "Кевин, ты слышишь "БУМ". Все остальные, вы слышите "БУМ" "БУМ" "БУМ" "БУМ" "БУМ"
80) (Саркастично) "Спасбросок?"
81) "Извините..."
82) "Эй... Отлично."
83) "Сейчас это просто выпуклость..."
84) "Ты _уверен_ что не хочешь его атаковать? Ты кажется не схватываешь сути _лёгкого_ решения"
85) [Произвольный злой смех, из разряда регулярно повторяющихся]
86) [Пробрасывая крит] <смех> "Я бы хотел это _увидеть_. Это было бы достаточно забавное зрелище"
87) "Знаете, в этой игре предусмотрена высокая смертность. Я тут подумал, что я был слишком добр с вами в последнее время."
88) Во время любого неигрового разговора: "Вот, ОТЛИЧНАЯ идея. Я пожалуй сделаю это с вами, парни"
89) "Ох черт. Мне понадобится побольше кубиков для этого броска."
90) "Окей, ребят. Я не буду сейчас сидеть и бросать все эти дайсы. Я просто возьму средний урон... и приму на веру что вы ПРОБРОСИЛИ спасбросок"
91) "Пошли со мной... и прихвати свои дайсы"
92) "..и карандаш с ластиком..."
93) "Хммм, я распланировал отличную игру. Уверен, что выжившие поднимут уровень."
94) "Я забыл всю снарягу дома, так что разберёмся на ходу."
95) "Тебе кажется, что ты видишь тень, проскальзывающую за угол..."
96) "Тебе кажется, что ты слышишь какой-то неопределённый звук где-то рядом с собой."
97) "Ты ощущаешь внезапный холодок"
98) "ЩЕЛК"
99) "А тут забавно пахнет... бросьте д20, да?"
100) "Насколько вы можете видеть, комната пуста"
101) "Не слишком-то расслабляйтесь, это будет недолго"
102) "...и Один говорит: "Ах так? Ну тогда ПОЛУЧИ!""
103) "Помнишь ту двадцатку, которую ты у меня одолжил но так и не отдал? Считай ЭТО расплатой!"
104) "И твой новый агатово-черный меч говорит..."
105) "И демон говорит..."
106) "Какой у тебя спасбросок от смерти?.. хотя постой, всё равно это уже неважно"
107) "Ты осознаёшь что солнце становится намного больше..."
108) (Бросает дайсы, смеётся) "Вау. Как сильно вам вообще может не везти?""
109) "О боже. Скажите мне, что кто-то из вас сможет зарулить мою инициативу 2."
110) "Но я же совершенно точно выдавал экспу на той неделе!"
111) "Знаете, я никогда не доводил это подземелье до конца..."
112) "Извините, ребят, я забыл свои заметки на этой неделе. Значит, эмм, если я помню правильно, вы были все в большой, эммм, ну знаете, в большой комнате, с, хмм, коридором, выходящим из неё, и так далее. Правильно?"
113) "Отлично, на дворе полночь и все вы спите..."
114) "Где ты хранил этот фиал, ещё раз?"
115) "Ничего не происходит."
116) "Минотавр мёртв. Все в комнате абсолютно точно уверенны что минотавр мёртв. Это очевидно всем. Кроме минотавра."
117) "Так, вы действительно хотите отыграть все кровавые и леденящие душу подробности, или ограничимся коротеньким пересказом?"
118) "Окей. Левый коридор тянется на 30 метров, потом заворачивает. Там он тянется ещё 120 метров и просто кончается. Ничего особенного в нём нет."
119) "Передайте-ка мне калькулятор."
120) "О чёрт. Это же последний из вас, да?"

---

---

---

---

Уже хочу переиграть

---

---